– Так уже совпало, что прослужил я ровно два года. Вышел из дома в 6 утра 14 ноября 1984 года, а зашел обратно – в 6 утра 14 ноября 1986 года, – вспоминает Сергей Геннадьевич. – Смешно, но во время службы меня очень выручало мое узкое запястье. Как и всех солдат, поначалу нас учили одеваться и раздеваться за 45 секунд. Так вот из-за узкого запястья мне не надо было застегивать и расстегивать тугие пуговицы на рукавах гимнастерки, и я все время опережал своих товарищей. Правда, однажды поленился и не надел портянки. Засунул их под койку, а сапоги обул на босу ногу. И надо же! Именно в тот раз лейтенант попросил снять правый сапог. В итоге меня и еще нескольких парней отправили чистить картошку. Целых 11 ванн! Но все-таки главное, что мне дала армия – это дружба, проверенная годами.
Боевые заслуги на футбольном поле
– Я тогда играл за ЦСКА, и мы встречались с Ростовом, – пояснил он. – Я забивал. И вдруг их защитник развернулся и вместо мяча, пробил мне по голове. После этого три недели пролежал в больнице с тяжелым сотрясением. Пока меня не было, парни дважды проиграли. Когда вышел, как раз предстоял очередной матч. Поехал на базу поддержать команду, а меня вызывают и говорят: "Надо выйти на поле". А у меня даже бутс нет – пришлось посылать за ними. Сыграл первый тайм, забил. Но в перерыве почувствовал головокружение. Тренер говорит: "Еще 15 минут". В итоге доигрываю и второй тайм целиком. Мы побеждаем 2:0, а в раздевалке я теряю сознание. Пока меня откачивали, зашел первый замминистра обороны и спросил, что случилось. После этого мне и дали медаль.
Не отправили в Афган за "плохое поведение"
– Службу я проходил в 1978-1980 годах. Тогда началась война в Афганистане, и меня отправили туда… Почти отправили, – поправил сам себя Николай Владимирович. – Потому что за плохое поведение сняли с поезда в Арамили, где формировался состав. А заключалось плохое поведение в том, что в особый отдел части попала моя записная книжка, в которой были описаны всякие гадости советской армии. Было решено, что таким комсомольцам, как я, не место в Афганистане, и меня сняли с поезда.
– И вот, бьют куранты, я сижу в подсобке возле сцены, слышу, как где-то там офицеры чокаются, кричат и радуются. А я плачу и думаю: как Новый год встретишь, так его и проведешь. Так оно и вышло. Это я про дедовщину, которая тогда процветала. Били меня каждый день. Так что ничего хорошего о своей (подчеркиваю: именно о своей) армии вспомнить я не могу.
"Плюшевой" службу не назовешь
– Первый год провел на погранзаставе на острове Большой Уссурийский, – рассказал лидер "чайфов". – Но так как я активно занимался творчеством, то меня перевели в Хабаровск, в ансамбль песни и пляски Дальневосточного Краснознаменного пограничного округа. В этот момент, я, честно скажу, заплакал. Я же писал домой своей девушке, что я – пограничник, что защищаю рубежи нашей родины! У меня даже сомнения не было, что это мой долг. Хорошо помню тот трепет, когда тебя ставят под козырек и приказывают охранять государственную границу. В армии я увидел многое. И хорошие отношения, и предательство. Пару раз – видел смерть. Даже держал на руках умирающего товарища. В общем, "плюшевой" мою службу не назовешь.
