Гостем «Нашей Газеты» стал 28-летний екатеринбуржец Илья Перцев. Молодой человек с рождения живет с диагнозом ДЦП, но успел закончить вуз и поработать менеджером по персоналу и менеджером по продажам, занимается копирайтингом, а теперь поступил в ЕГТИ и активно играет в театральной студии. В свободное время Илья пишет стендапы и сам читает их.
— Я родился в роддоме Екатеринбурга в 1988 году. Диагноз такой поставили как последствие родовой травмы. Закончил школу № 31. Отучился в Гуманитарном университете по специальности «Управление персоналом», параллельно начал работать в банке. Несколько лет был менеджером по продажам. В прошлом году понял, что не могу без творчества. Поступил на второе высшее в наш театральный на специальность «Сценарное мастерство».
— Там конкурс же большой?
— Да, удалось буквально на последних баллах попасть на место. Принес туда пьесу свою, Николай Владимирович Коляда посмотрел и сказал: «Есть сильнее, но есть и слабее» – и одобрил. Параллельно с этим, меньше года назад, пришел в театральную студию «Жизнь» – сейчас она называется «Ора».
— Как попали туда?
— Случайно. Я тогда занимался спортом, жим штанги. Поехал на мероприятие для спортсменов. Вдруг мне перегородил улицу черный автомобиль, оттуда выходит женщина: «Вот вы-то мне и нужны». Я подумал, что криминал какой-то. А она рассказала о театральной студии. Я работал менеджером по продажам и понял, что как-то неубедительно вру, и решил туда походить. Постепенно втянулся настолько, что сейчас хожу постоянно и очень счастлив! С тех пор у нас сменились несколько режиссеров. Сейчас с нами занимается режиссер театра «Шарманка» Лариса Леонидовна Абашева. Она много чему нас учит, у нее абсолютно одинаковые требования, как к профессиональным артистам, здоровым людям, так и к нам, а у нас ходят люди с разной степенью инвалидности. Благодаря такой ее мощной «прокачке» у всех идет творческий рост. Недавно ездили в Москву на фестиваль особых театров, были там и из Испании, и из Франции, мы Россию представляли. Мы там показали спектакль, будем его показывать вечером 29 марта в EverJazz в Екатеринбурге. Спектакль не утренник, с серьезной проблематикой, по произведению Хармса «Цирк Принтинпрам». Это особое пространство литературного произведения. У него в каждом произведении есть три составляющих: абсурд, много быта и конфликт. Главный посыл — все конфликты бытовые по сути абсурдны, от них надо уходить. Но как? Вот там есть ответ.
— Что еще играете, чем занимаетесь?
— Из классиков пока только Хармс. Но этим мы не ограничиваемся. Я читаю стендап на злободневные темы, товарищ занимается рэпом. У нас есть более официальная часть, но есть еще и индивидуальные номера. Покажем Хармса — будем на другого переходить автора.
— Когда вы сами начали писать и о чем?
— Лет с 6-7, помню. Это были сборники «Дебют», «Серебряное перышко», публиковался там. Стихи и прозу отправлял. Ты сам для себя лирический герой, стараешься понять мир. Довольно заурядные стихи и рассказы у меня были. Потом вышло, что все забросил и вернулся к этому буквально год назад. Я начал заниматься копирайтингом, писал коммерческие тексты. Но я понял, что когда работа совпадает с любимым делом, с отдушиной, то это даже не считается за работу, не успеваешь считать дни. Наверное, жалею, что в достаточно серьезной мере не занимался литературным творчеством. Сейчас копирайтинг для меня является основным источником дохода. Если я знаю матчасть, понимаю требования заказчика — обо всем напишу.
— Сейчас над чем-то работаете?
— У меня была одна пьеса, по ней была читка в Коляде-театре. Сейчас работаю над сценарием студенческого фильма. Пока непонятно, может, вообще он станет настоящим, для профессиональных актеров, и будет показан в широком прокате. Силами своих сотоварищей из ЕГТИ хотим его снять. Это будет кино о противопоставлении двух парадигм, архаично деревенской и городского быта. Главный герой приедет из деревни и попадет в современное информационное общество.
— Сейчас вам интереснее писать сценарии, чем стихи и рассказы?
— Я пишу все, но понимаю, что, к сожалению, сейчас такое время, что будущее — за визуальным выражением. Читают сейчас все меньше. Всем пишущим людям важно быть публичными, ставить фильмы по своим произведениям, делать себя и свое имя брендом, как та же Вера Полозкова. Есть поэты и не хуже, но подать себя не умеют. И их никто не знает. А за этим всем — будущее, надо просто научиться пользоваться этими средствами. Хотя я, безусловно, хожу на семинары Юрия Казарина и уважаю поэзию. Но будущее все-таки за картинкой.
— Как вы взаимодействуете с Николаем Колядой?
Он преподает у нас «Сценарное мастерство», большое ему спасибо за то, что отучает нас от дурновкусия и графомании. Он всегда беспощаден, нещадно критикует и вычеркивает лишнее. По-другому в этой профессии никак. Пьеса после редактуры обычно похожа на пожарную машину: в тексте много-много красного и несколько белых полосок. И это правильно. Николай Владимирович сам через все это прошел и понимает, что так не годится. Когда кого-то критикуют, когда по твоему произведению идут ледоколом, люди терпят, должны терпеть. А когда хотят слово защитное вставить, он говорит: «Сиди, молчи, терпи, это часть учебы».
— Расскажите о своем стендапе: как начали заниматься, о чем говорите.
— У нас есть режиссер, Лариса Леонидовна. У нее метод «фасилитации», не когда ты своим примером учишь и говоришь, что делать, а когда стараешься внутренний потенциал увидеть и прорастить его. Она может просто перед собой человека поставить и спросить: чем хочешь заниматься, зачем ходишь. И минут через 40 этих допросов один скажет: «Я всю жизнь хотел чечетку плясать», а другой – а я рэп читать, а я сказал, что стендапом заниматься. Из меня тоже это вытянули. Я ценю во всех произведениях юмор, и мне интересно этим заниматься.
— Добрый или злой юмор?
— Для меня есть либо смешной, либо не смешной юмор. До какой-то чернухи я никогда не опускаюсь, но считаю, что юмор должен вскрывать какие-то язвы. Свои проблемы нужно просмеять и отпустить. Поэтому стендап так и популярен сейчас. Это как вот был жанр анекдота. Раньше за день 10 анекдотов услышать можно было, сейчас нет, не рассказывают, не сочиняют. Некому говорить о насущном, о проблемах, эту функцию берут стендаперы.
— А где и как вы выступаете?
— Каждый месяц мы со студией даем отчетный концерт. Там показываем все, что поставили для широкой публики, для зрителей. Билеты раскупаются «на ура».
— Есть ли у вас любимые темы?
— Как бы ни пытался что-то написать — получается все о себе, о жизни. Мой последний стендап – о поездке в Москву, рассказываю о комичных ситуациях, которые там возникали. Если увижу смешное — готов об этом говорить. Я считаю, когда появляется одна колея, юморист начинает вырождаться, не может с нее свернуть, это творческая деградация. Когда у меня появится одна любимая тема — убейте меня лучше!
— Любимые юмористы и стендаперы у вас есть?
— Сергеич неплохо делает, это тоже парень с ДЦП. Когда мы были в Москве на фестивале, Андрей Рожков (из «Уральских пельменей») устроил нам встречу. Но когда Сергеич пришел, так вышло, что была пресс-конференция, много журналистов, и лично нам вдвоем пообщаться не вышло, к сожалению, но я все равно ему благодарен, что он пришел, не ожидал. Руслан Белый еще нравится.
— А из девушек?
— Зоя Яровицына — очень острый комик, очень нравится. Ее слушаешь — и всегда смешно. У Юли Ахмедовой тоже есть сильные темы.
— Сами к ним попробовать не хотите?
— В принципе, можно было бы, но вопрос в том, как найти время и деньги, Москва — это всегда дорого. Но если бы у меня была какая-то конкретная договоренность или цель, я бы поехал. А с нуля покорять Москву — это нереально, еще и Останкино так помахать кулаком (смеется). Еще немного потренироваться, поработать — и смогу поехать на фестиваль стендапа.
— Вы рассказали об Андрее Рожкове, он вам помогает?
— Да, конечно, он поддерживает всех нас, нашу студию. Первоначально организаторы фонда вышли на него и попросили помощи. Он сначала эпизодически к нам приходил, просто пообщаться, это было три часа позитива просто. Административные вопросы, помогает и ребятам, информационная поддержка. Я с ним на одной сцене прочитал свой первый стендап и хотел перестать. А он потом снова приехал, давай меня спрашивать, где новое, я сказал, что не хочу возвращаться. И тогда он сказал: «Ты просто так сдашься? Знаешь, сколько я шел, к тому юмористу, кто я сейчас?» Он придал мне уверенности и воодушевил. Он и в наших спектаклях участвует, иногда вживую, иногда он записывает какие-то интерактивные видеоряды. Недавно мы подготовили новый номер, он там будет читать очень серьезный драматический текст. Будет читать в записи, но меня и от нее просто прошибло. Превращение юмориста в настоящего артиста — не все так умеют, а он смог.
— Не предлагал вам сотрудничества?
— Я еще не заматерел, нет опыта. И «Уральские пельмени» – это люди с таким творческим багажом, что каждый там — сам автор, большая и крепкая команда. Я был бы рад поработать с коллективами в КВН, но попроще, почему бы и нет.
— Скажите, диагноз ДЦП у вас с рождения, а когда сами ходить стали?
— В пять лет где-то смог начать ходить. И сейчас особенности походки сохранились.
— Вам это мешает в жизни?
— Тяжело найти официальную работу. Есть стереотип, что человека с инвалидностью можно пожалеть, ободрить и по-быстренькому убежать. Не так давно людей с инвалидностью вывозили за 101-й километр. Общество довольно инертно, сразу не дает другого подхода. Я не скажу, что сразу люди на контакт идут, готовы общаться, некоторые дистанцируются. Но если я сяду пообщаться с человеком, многие по-другому начинают воспринимать. Вербальная преграда перестает существовать. С другой стороны, жаль людей, у которых ситуация как у меня, которые не готовы преодолевать себя, сидят дома. Надо бороться. Может быть, крамольную вещь скажу: ты можешь позволить себе пассивную жизненную позицию, только если у тебя все хорошо. То есть у тебя не бедная семья, приятная внешность, хорошее здоровье, у тебя будет правильная женщина, которая поможет найти хорошую работу, ты можешь подождать и плыть по течению. Но если есть проблемы, ты девушка из маленького города или у тебя есть инвалидность, как у меня, либо странная внешность, то придется побороться под место под солнцем — и это нормально. Это проблема выделяющихся из общества, из стереотипов людей. Но это нормально, я к этому привык.
— Вы рассказывали, что занимались спортом, поднимали штангу. А еще прыгали с парашютом?
— Да, в 2015 году. Прыгать с друзьями поехали в Башкирию, в Мензелинск. Мне удалось пройти медкомиссию, подписал отказ от претензий. И прыгнул с высоты 4 500 с инструктором. Это было просто вау! Сразу приходит понимание, что значит жить текущим моментом, быть счастливым здесь и сейчас. Настоящее перерождение!
— Родители вас всегда поддерживают?
— У меня отец профессор философии, мама преподаватель. В театральный я принял решение поступить сам, плачу за него тоже сам. Меня подтолкнула вторая жена папы. Она филолог. Я давал ей почитать свои работы, а она сказала: «Либо начни заниматься этим всерьез, либо отпусти это уже и будь таким, как все». Она как-то по скайпу давала уроки, парень в Москве поступал в серьезный вуз на режиссуру, а я сидел рядом и все слушал. И когда зашел разговор, узнал, что он мой ровесник. Я удивился, мол, в таком возрасте начал с нуля, какой он вечный студент. А она, наоборот, сказала, что это достойно уважения, когда человек раскрывается творчески и не боится.
Чем профессиональное творчество отличается от непрофессионального? Непрофессиональное — оно ранимое, люди его очень оберегают, могут закрыть рукопись в ящик, боясь критики. Идя в учебное заведение, куда-то на курсы, ты говоришь: «Вот он я, бейте меня, перемалывайте все кости мне». Это смелость. Это новый этап жизни, новый вуз, работа. Если ты подписываешься, чтобы твои творческие проекты критиковали коллеги, читатели, зрители, то это вдвойне смелый шаг. И меня к нему подтолкнули мои близкие. Я за это им очень благодарен и ни о чем не жалею.
— Вы закончите театральный и дальше какие планы?
— Как человек, который уже поработал, я понимаю, что диплом не настолько важен, как о нем все говорят. Я хочу, чтобы когда я закончил театральный, чтобы у меня за спиной было столько опыта и творческих проектов, такое портфолио, чтобы вопрос о моей профессиональности вообще не поднимался. Чтобы было не важно, какой диплом, какие оценки там. Я хочу, чтобы лет через пять по крайней мере кто-то меня знал как творческую единицу, а где будет лежать моя трудовая — это не принципиально.
Илья, несмотря на то, что заранее не готовился, прочитал для нас один из своих стендапов
- 29 марта в 20.00 театральный центр Ora представит на сцене клуба EverJazz обновленный инклюзивный спектакль — «Цирк Принтинпрам имени Даниила Хармса». В феврале спектакль, полюбившийся зрителям клуба, получил творческое переосмысление благодаря участию актеров в международном фестивале «Протеатр» на сцене Центра Мейерхольда в Москве.
