У екатеринбурженки Надежды — пятеро сыновей.
Всю жизнь она тянула хозяйство и растила детей, как могла. Денег едва хватало на самое необходимое. Младший, Николай, в какой-то момент решил: если дома не прокормить семью, значит, надо ехать. Так он оказался в зоне СВО. В июле 2024 года его не стало. Ему было всего 33.
Пока Надежда ждала тело сына, организовывала прощание, её пронзила резкая боль — в районе поджелудочной. После похорон, уже обессиленная и разбитая, она прошла обследование. Диагноз: рак. Пока она лежала под капельницами, набирая силы перед следующей химиотерапией, ей позвонили.
Сначала — женщина с вкрадчивым голосом, которая уверяла: срочно надо заменить счётчик, нужен СНИЛС. Потом «Госуслуги» — с пугающей новостью, что её средства якобы могут «уйти на Украину». А затем уже «Росфинмониторинг»: звонивший настаивал, что деньги нужно перевести — частями, поэтапно, и как можно скорее.
Надежда, измотанная, напуганная, никому ничего не сказала. Просто делала, как велели. Каждый день — перевод. Своими руками отдала всё. Семь миллионов рублей — те самые выплаты, которые положены семье погибшего.
— Мразь натуральная, никакого сочувствия, — говорит Надежда. — Сынок подарил мне эти деньги, а я их не уберегла. Он кровью за них заплатил. Я отложила Коленьке на памятник. И старшим детям хотела помочь — с жильём, чтобы на ногах крепче стояли.
Сейчас Николай лежит на кладбище в Арамиле. Над его могилой — простой деревянный крест. К годовщине смерти мама заказала гранитный памятник. Хотела поставить его к лету. Камень уже в работе, но стоит он почти полмиллиона. Таких денег у семьи теперь нет.
Надежда обратилась в полицию. Там возбудили уголовное дело по статье о мошенничестве, совершённом организованной группой. Но вернут ли ей хоть часть украденного — никто не знает.
