В Екатеринбург после полета на МКС приезжал первый свердловский космонавт Сергей Прокопьев. Он провел на МКС более полугода, также совершил два выхода в открытый космос. Теперь восстанавливается и готовится к отпуску. Своего полета после выбора в кандидаты Сергей ждал 8 лет. А на орбите он провел 196 дней с июня по декабрь. Там он, помимо основной работы, принимал активное участие в "земных" делах: выбрал имя аэропорту Кольцово, публиковал фотографии Земли, рассказывал о досуге.
– Это был ваш первый полет, и он вышел сложным. Все традиции соблюдали?
– Самое смешное, что все традиции исполнялись неукоснительно, "Белое солнце пустыни" смотрели всем экипажем, останавливались в пустыне тоже. Вышел очень насыщенный полет, неординарный, но с экипажем справились. Все традиции вообще идут со времен станции "Салют" и они перетекают из года в год. Например, если хочешь вернуться, не стоит оставлять спальный мешок.
– Выяснилось, что на самом деле случилось с обшивкой и кто виноват?
– В истории понятно только то, что произошла внештатная ситуация по разгерметизации корабля, появилось отверстие в бытовом отсеке. Комиссия по-прежнему разбирается, все улики были доставлены на Землю.
– История отпечаток на взаимоотношения в экипаже наложила?
– Нет, но в Интернете много писали, что расстраивало, ведь мы потом 3 месяца работали бок о бок, все вели себя профессионально.
– Что для вас было самым сложным?
– Второй наш выход в космос, по ходу действия придумывали, не было, где зафиксироваться, за части корабля цеплялись. Первую половину казалось, что может и не получиться наша миссия.
"Видел "зеленых человечков"
– Как прошла ваша реабилитация после 196 суток в невесомости?
– Тела в космосе претерпевают определенные изменения, влияние невесомости. Мы стараемся поддерживать на борту форму, это и зарядка, и витамины. У нас сильно атрофируются мышцы, страдают и внутренние органы, и сердечно-сосудистая система, и вестибулярный аппарат. После возвращения все космонавты восстанавливаются при помощи определенных методик для привыкания к гравитации обратно. Я за два месяца восстановился полностью, веду полноценный образ жизни.
– По чему из космоса сейчас больше всего скучаете?
– По невесомости (Смеется). Просто это то чувство, которое на Земле можно смоделировать, но это будет коротко и не так интересно. А когда живешь в этом, этот как сверхспособности, ты можешь летать, перемещать огромные грузы, и тебе это ничего не стоит, чувствуешь себя суперменом. И сейчас скучаю по этому…Грустно терять такие способности.
– А привыкание к невесомости?
– От 1 до 10 дней, это индивидуально. Бывает, что шею, спину ломит, не так поворачиваешься, есть и приспособления, ведь невесомость – это расслабленное состояние всех мышц. И важно научиться правильно летать по станции, ничего не сбивая, это до месяца длиться. Потом начинаешь быстро носиться, это очень интересно и весело. И я очень рад, что смог все это испытать.
– Вы стали 122-м человеком в СССР и России, 557 в мире, побывавшем в космосе. Видели ли инопланетные расы?
– Если бы даже и видел, рассказать бы не смог (смеется). Но на самом деле все еще впереди, не было. Зато был эксперимент, фотобиореактор, додоросли создают пузыри, в своем образе стали походить на людей с глазами. Могу сказать, что видел "зеленых человечков", в качестве шутки.
– Какова вероятность, что снова отправитесь в космос?
– У меня было много этапов подготовки: два года общекосмической, особые тренировки, психологическое состояние, потом экзамен, после чего получаешь квалификацию космонавта-испытателя. Постановка в кандидаты в экипаж, 8 лет ожидания и тренировок – это еще не так много, есть те, кто по 15-20 ждет. Основная масса космонавтов выполняет в своей жизни по 2-3 полета, есть рекордсмены, которые и по 6 совершают. Я на рекорды не претендую, но снова полететь хочу. Конечно, было сокращение русского экипажа, 2 месяца я даже один там был.
– И как вы вытерпели этот период?
– Ну совсем от мира отрезан я там не был же. Есть и американский сегмент, там есть переход. У нас были и совместные эксперименты, я там целую неделю провел. Отшельником я не был. Самое главное – хороший психологический климат. У нас было отличное взаимодействие, приходили и к нам в российский сегмент. Мы и вечера вместе проводили, по субботам смотрели кино, в основном, на английском, но были и наши, российские. "Время первых", "Салют-7", например. И песни на гитаре русские играли.
– А какие-то еще внештатные ситуации, проблемы были?
– Когда до нас не долетел «Союз МС-10», мы наблюдали, как они взлетали. И когда в последний момент они просто растворились в синеве космоса…Переживали за них. Станция – это как большой дом, как машина, что-то может ломаться. Повышался уровень СО2 на станции, меняли режимы работы системы, и туалеты могли подвести. НО мы всегда взаимодействовали с коллегами из других стран. Даже едой обменивались. Основной паек, конечно, вкусный, но за полгода надоедает.
– А меню разное?
– Конечно, у российских одно, у японцев и американцев другое, много национального. Есть и мисо-супы, и терияки. Можно было попросить и что-то для себя. Я очень люблю грибы, мне привезли грибы по-старорусски несколько упаковок.
– Это все в тюбиках?
– Сейчас мало что в тюбиках, соусы, в основном, мед, сгущенка. Основное это консервы и сублимированные блюда, которые надо заливать водой, похоже на «Доширак». В нашем рационе обычная русская еда, но можем заказывать в качестве бонусов разную. Первые два месяца наслаждаешься, потом думаешь, как разнообразить рацион. Американцы любят наш творог, каши, некоторые гарниры, десерты. И мы обменивались: у них очень вкусные стейки, как будто с огня только сняты, котлеты, фрукты похожи на свежие. Свежие фрукты нам тоже привозили на грузовых кораблях, российских в два раза меньше приходит. За время моей раоты на МКС у них было 5 кораблей. Привозили лук, виноград, помидоры, это очень яркая вспышка в рационе питания, которой не хватает. А еще нам разрешили съесть салат, который вырастили в оранжерее. Половину образцов заморозили и на Землю отправили, а половину нам. Вкуснее еды я там не ел! Свежая зеленая вещь за 6 месяцев.
– А как растут растения в невесомости?
– Они реагируют либо на поверхность, вьются по ней, или тянутся к свету. В контейнеры садят семечко, автоматически подается туда вода, в капсулу воздух поступал. В этот раз там помидоры выращивают.
– Чему удивились больше всего, когда прибыли?
– Увидел горизонт Земли, размеры станции, она огромная, 60 на 100 метров. Ты внезапно понимаешь, какой небольшой корабль. Когда облетаешь станцию, после корабля она изнутри тоже огромная. После 2 дней на корабле. Вся станция в невесомости, можно использовать все поверхности, объекты можно размещать, где угодно. Несколько полов сразу, пространвство увеличивается в 4 раза. Каюта у космонавта метр на метр, как телефонная будка. Но из-за эффекта увеличения пространства места там очень много.
– Есть ли неудобства, связанные с гравитацией в быту?
– Вещи могут случайно открепиться и улететь. Там хорошая вентиляция, потом воздуха большой, чтобы не было карманов углекислого газа. И находишь его на сетке вентилятора. Я свой маленький айпод потерял в середине экспедиции и не нашел. Может, будущая экспедиция найдет и вернет. А станция огромная…
– Какие у вас планы на будущее?
– Все мои идеи связаны с космосом. Это и следующий полет, и работа над разработками в Роскосмосе. Сейчас в Екатеринбург я приехал на 4 дня. Хочу, чтобы у нас в городе появился хороший музей космонавтики с планетарием, курсами для детей, робототехническими секциями. У меня отпуск большой накопился, более 100 дней. Хочу с семьей его провести. Когда был в космосе, увидел много стран сверху, которые мечтаю посетить. Пройдет реабилитация, должен довести до нормативов все показатели. Потом отпуск и буду ждать нового включения в экипаж, буду готовиться к новому полету, изучать новую технику, участвовать в разработке образцов, корабля.
– Как думаете, сколько еще нужно времени, чтобы люди могли свободно летать в космос?
– Здорово, что этим активно занимаются и организации в странах, и Илон Маск, и S7. Думаю, с современными технологиями космический туризм станет реален лет через 15-20. Это будет и чаще, и дешевле.
– Фильмы про космос смотрите, над какими больше всего смеялись?
– Их много, и "Интерстеллар", и "Звездные войны". С научной точки зрения они смешные. Но на них выросло не одно поколение, обижать их нельзя. Я себя причисляю к тем людям, которые на заре видеосалонов ходили в них. Те же "Звездные войны" и "Чужой" меня очень впечатлили.
"Больше всего скучал по живым организмам"– Когда были в космосе, чего больше всего не хватало?
– Общения с живыми организмами, там есть растения и мыши в лаборатории. Не хватает зелени, земных звуков: шума падающей воды, ветра, скучаешь по этому у нас были записи звуков, грозы, дождя, иногда слушали.
– Тоска по дому была?
– Если взгрустнется, можно было в иллюминаторе посмотреть на землю, на острова и сразу приходит в сознание то, в каком уникальном месте ты находишься. Также брали с собой персональные вещи. Для российских космонавтов разрешен 1 килограмм. У меня были обручальные кольца, фотографии семьи. Я также звонил по Интернету родным, раз в неделю и видеоконференцию устраивали.
– После полета ваши взгляды на жизнь изменились?
– Не скажу, что как-то сильно. Но что-то произошло. Это был длительный полет, Начинаешь видеть Землю по-другому, в голове она не ограничивается материком или пространствами. Видишь всю Землю, кажется, что весь мир. И увидел много стран, которые теперь хочу посетить. Также необычно наблюдать за знакомыми местами. Вот Екатеринбург очень красивый. Живет более 1,5 миллионов людей, но город при этом компактный. Рассматривал районы на фотографиях, находил свой дом, видишь, как развивался город с того времени, как уезжал поступать в училище.
Фото Марина Подкорытова / "Наша Газета", предоставлено Екатеринбургским планетарием из архива героя публикации.
- НАШ материал, как в Екатеринбурге стать космонавтом.
Вступайте в НАШУ группу ВКонтакте, чтобы читать свежие новости и выигрывать ценные призы!
